Голливудские звезды сняли в Польше фильм с легендой «Грязных танцев». Более душевное кино вы увидите не скоро
23.01.2025 / 9:6
Этот фильм от знаменитой актрисы Эммы Стоун снимали в нескольких сотнях километров от белорусской границы, а теперь он собирает десятки наград и, вероятно, будет отмечен на «Оскаре». Рассказываем про «Настоящую боль» (Real Pain) — вероятно, самую трогательную историю этого киносезона.
Фото: кадр из трейлера
Оговоримся, что самой Эммы Стоун в фильме вы не увидите — двукратная лауреатка «Оскара» стала одним из продюсеров картины. Сердцем этой истории можно назвать Джесси Айзенберга, американского актера с восточноевропейскими корнями, наиболее известного по роли Марка Цукерберга в «Социальной сети». Айзенберг написал сценарий для фильма, срежиссировал его и сыграл в нем одну из главных ролей. А еще он вложил в основу «Настоящей боли» прошлое собственной семьи.
Это история двух двоюродных братьев, Дэвида (Джесси Айзенберг) и Бенджи Капланов (Киран Калкин), которые отправились в путешествие в Польшу — кстати, фильм создан в сотрудничестве с польскими кинематографистами. Дэвид и Бенджи едут в Польшу, чтобы почтить память и путь любимой бабушки, польской еврейки и бывшей заключенной концлагеря.
Два брата очень разные по характеру. У Дэвида «серьезная» работа в сфере онлайн-рекламы, у него есть жена и сын, но в момент искренности мужчина признается — на самом деле он очень завидует Бенджи. Герой Кирана Калкина живет в мамином подвале, курит травку и не имеет собственной семьи, но при этом он душа компании и центр внимания в путешествии, куда отправились братья. Харизма Бенджи даже затмевает привлекательность Марши, другой участницы тура и героини Дженнифер Грей, хотя вам и будет сложно узнать звезду «Грязных танцев» через столько лет и пластических операций.
Тем более удивительно открывать, что за поведением Бенджи на самом деле скрывается большая боль — та самая, что упомянута в названии фильма. Кино Айзенберга — это в целом исследование природы боли и рассказ о том, что боль на самом деле одна и та же и в стенах концлагеря, и в жизни путешественников 80 лет спустя. Устами своих героев он размышляет о том, стоит ли делиться своей болью с другими, ведь каждому и так сложно внутри. Ответ на этот вопрос — в том, как Бенджи безапелляционно утверждает в другой сцене, что на самом деле никто не хочет быть одиноким, и находит в себе силы поддержать одну из участниц тура.
«Настоящая боль» — душевная и нежная история, где нашлось место и юмору. Вам понравится, например, сцена у монумента героям Варшавского восстания, где Бенджи вдохновляет коллег по туру устроить очень творческую фотосессию, или путешествие братьев в польском поезде, где Бенджи решает — не стоит платить за билеты на поезд в Польше, ведь это «наша страна».
И при этом Бенджи глубже, чем более спокойные и внешне серьезные участники тура — возможно, за эту глубину его и любила бабушка-полька. Парень возмущается тем, что участники путешествия, посвященного Холокосту, едут по стране в поезде первого класса, ведь их задача — прикоснуться к опыту предков, которые ехали в лагерь совсем в других условиях. Правильно ли это — переживать боль и скорбеть за других, когда ты в несравненно лучшей ситуации?
Но и здесь Айзенберг дает ответ словами одного из героев: «Мы на туре про Холокост. Если сейчас не время скорбеть, я не знаю, что тебе сказать». В чем-то эти слова не про Холокост, они про то, что скорбеть и переживать боль можно в любое время, если эти чувства искренни, а после этого можно и идти вперед.
Фото: кадр из трейлера
Самая высокая на сегодняшний день награда «Настоящей боли» — это «Золотой глобус» для Кирана Калкина за роль Бенджи. Своей работой в этой инди-картине, которая обошлась в небольшие 3 миллиона долларов, Калкин обеспечил себе обожание кинокритиков и лидерство в гонке за «Оскаром» для лучшего актера второго плана. То, как играет в этой картине младший брат Маколея Калкина («Один дома») — другая планета в актерской работе, и именно Калкину-Бенджи мы обязаны болезненным финалом этой истории.
Но перед этим герои фильма посетят польский Люблин, который за сотню километров от белорусской границы, и комплекс бывшего концлагеря Майданек. В одном из интервью Айзенберг рассказывал, что, по словам сотрудников комплекса, авторы «Настоящей боли» — первые, кто снимал фильм на территории Майданека (возможно, речь шла об игровом жанре кино).
Но путь Дэвида и Бенджи идет дальше, в город Красныстав, где когда-то жила их бабушка. И как трогательно, что те места много значат и для самого Айзенберга, ведь оттуда родом и его предки. Местами кино звучит как признание в любви к Польше: под умно подобранный саундтрек с ноктюрнами Шопена братья Капланы раскрывают нам разные уголки Варшавы, Люблина, Красныстава.
Редко в западном кино показывают Восточную Европу с этой стороны — не как пристанище преступников, чудаков и коммунистов, а как обычный регион мира со сложным прошлым.
«Настоящая боль» — это еще и размышления о сущности межпоколенческой травмы. Эта боль не закончилась для семьи Капланов, когда их бабушка покинула Майданек и Польшу, не завершилась она и с ее смертью. Единственное, что помогло ее немного успокоить — это не бежать от боли, а вернуться туда, где все началось, и попытаться ее пережить, что и делают Дэвид и Бенджи. В конце концов, если сейчас не время скорбеть, то когда еще?